Господи, насколько неслучайно совпадают все нити интереса, складающие в итоге одну большую Сферу Прекрасного, и как иронично многие из них в последнее время пересекаются в реферате для предмета по истории искусств, написанный бездарно и вымученно, но с известной степенью нежности по отношению к его теме. Писала я про декадентов и их совершенно искренний пафос к меланхолии и ипохондрическим навязчивым состояниям, придуманным душевным болезням и увядшим розам в кармане пиджака. Проявления подобного в наше время вызвали бы приступ глубокого недоверия.
Интересно, что при практически минимальному вниманию к перспективе, Бердслей всегда идеально компонует пространство. Даже сейчас, голова, зависшая в белом круге, примыкающая к самому краю листа, не выглядит плохо, она даже все равно за счет этого контраста остается в центер композиции. Я уже делал попытки задать подобный тон вот здесь:
Просто за тем, чтобы ослабить кульминацию сюжета, сделать акцент на том, где все происходит или что еще происходит помимо самого сюжета, дать посмотреть на ситуацию глазами персонажа, ведь при вовлечении зрителя в процесс, если бы он хотел увидеть что-то глазами кого-то другого, его взгляд не будет обращен на него самого от третьего лица, он будет именно смотреть на то, что вокруг него. Какой бы неудачной ни была моя собственная интерпретация подобной техники, взгляд с Тани на дорогу и деревья соскальзывает неслучайно. Момент в том, чтобы главного героя перестать делать главным, тем более, если он сам того не хочет.
Как бы я не думал, что у него везде различные композиции, узнать Бердслея уже слишком просто. Разделение иллюстрации строгие зоны: земля-сюжет-крона дерева.
Какое все слишком утонченное и вычурное одновременно, снова лаконичное разделение пола, обоев и героини.
Немного сомнительно авторство, ибо внезапно появляются тоновые отношения и эмоции. Наверное, это не Бердслей.
Тишина, достигаемая минималистичной манерой высказываться, как ему удается в одной иллюстрации одновременнно и говорить и молчать? Говорить у изголовья женщины у окна - ей самой и пейзажем за ее головой и стремительно замолчать на акценте ласточки внизу. Причем делается это не резко: три маленьких пятна на платье, что-то в руках и край черного кресла.
Тишина в идеально чистых полах, драпировках и одежды без складок. По сравнению с этим суета в нижней части кажется почти раздражающей.
Два неравных отрезка тишины, в платье и в стене, и как ему хватило уверенности расставлять элементы так далеко от центра? Взять: метод заполнения на полу и складки внизу платья - белое уже не совсем белое.
Тишина последнего акцента, мы снова не сторонний наблюдатель, а этот самый господин, наблюдающий бабочку и носки своих собственных туфель. Нет больше ничего, это как сказать очень мало и одновременно все, что хотел.
Снова делил на два, тишина и тишина, и вокруг суета вещей.
Еще тише, словно болезнь, главное не хочет быть главным.
С самим собой слишком тихо..
Знать в википедии одной строкой, что Бердслей много посвящал себя музыке, значит видеть, что часто он сам понимал ее слишком буквально, особенно здесь, иллюстрация будто выдает свою неспонтанность, кальку с какого-то произведения, начинавшегося снизу плавно, заканчивающуюся на крещендо, и за этим всем стоит столь же тихая и отрешенная пара. Господи, у меня нет сил писать менее плохо и высокопарно.
Снова не верится, что это Бердслей, появилась....динамика в статике. Вместе с этим некая тихая, очень личная и совсем не пошлая интимность,обращенная к обнаженной фигуре внизу, сгорбившейся под унижающим взглядом дамы, сцена, смягченная взглядом, неискренне устремеленным в себя. смущает тот факт, что все это изображено на спине какой-то современного вида девушке. нет это не Бердслей это чей-то мерзкий коллаж.
Ха, иронично на первый взгляд, с другой стороны от всех ночных сцен веет каким-то особым эффектом присутствия. Разделение планов на два. Перспектива, плоскость. Интересно, что Бердслей умер как раз тогда, когда направление декаденства только начиналось. Мог бы еще вплоть до революции праздно ходить со своей увядшей розой по вечерним лондонским улицам, богатый, талантливый и унылый.
А потому работай, работай сука, ибо доказательств наличия мозга в композиционных решениях я пока не вижу ни у себя, ни у кого-либо из ныне живущих и мной наблюдаемых.
Комментариев нет:
Отправить комментарий